Ежегодно отопительный сезон в СССР начинался строго 15 октября и длился строго до 15 апреля. В 70-80-х годах только входили в моду капроновые занавеси. Они были отвратительного качества, после нескольких стирок приобретали стойкий серый цвет, но зато держали форму, не растягивались, мгновенно высыхали и не требовали такой тщательной глажки, как обычные.
Так вот, начало отопительного сезона всегда ознаменовывалось тем, что во всех домах и квартирах, где висели такие занавеси, возле батареи ставился стул и занавеска вешалась на него - чтобы не расплавилась. Справедливости ради нужно сказать, что я ещё ни у кого не видела ни одной расплавленной занавески, да и в дизайн помещения эти установки никак не вписывались, но батареи действительно были настолько горячие, что невозможно было дотронуться.
На юге Украины октябрь - ещё только разгар золотой осени и зачастую на улице температура днём выше 20 - 25 градусов. Поэтому отопление такой интенсивности вроде бы и не к чему. Но нельзя же не выполнять решения очередного съезда КПСС! Поэтому всю осень и большую часть зимы форточки в нашем доме не закрывались, иногда приходилось даже распахивать настежь балкон.
Ещё большее мучение ждало нас в апреле, когда весеннее солнце прогревало воздух настолько, что даже в лёгком свитерке было уже жарко. Но... решения съезда, забота партии о благополучии народа, распахнутые настежь окна и двери, простыня вместо одеяла...
И батареи, до которых нельзя дотронуться!!!
четверг, 30 октября 2008 г.
понедельник, 20 октября 2008 г.
Джинсы
Во времена СССР красиво одеваться хотелось всем, но наша лёгкая промышленность такой радости предоставить нам не могла. Главной мечтой у всех без исключения подростков были настоящие американские джинсы. Ведь то, что продавали в магазинах, назвать "джинсами" язык не поворачивался. Это было изделие из грубого брезента, выкрашенное в грязно-синий цвет, с грубыми неровными швами из оранжевых или белых ниток. Но и стоили они соответственно: 16 - 20 рублей. Настоящие джинсы можно было купить "на руках" у моряков или же в знаменитых "Берёзках". Стоили они от 100 рублей и выше. Был ещё один вариант: в конце месяца в крупных городах джинсы "выбрасывали" в свободную продажу для выполнения плана.
В один из таких месяцев решила и я подежурить у столичного ЦУМа. Дежурство началось ещё с 25 числа: каждое утро я мчалась к открытию магазина и целый день бродила вокруг него. Наконец к вечеру 29 числа пронёсся слух, что завтра будут в продаже настоящие джинсы фирмы Levi’s! С самого вечера под магазином начала собираться толпа, люди записывались в очередь, рисовали на руках номера. Милиционеры предприняли слабую попытку разогнать сборище, но под напором жаждущих дефицита еле успели унести ноги.
Ночь прошла довольно весело: у кого-то оказалась гитара, кто-то притащил из дома огромный термос с кофе и сухарики, у кого-то была припасена водочка - неплохая получилась тусовка. Все клялись друг другу в вечной любви и дружбе. Вечность закончилась с открытием магазина, когда все дружно ломанулись в открытую дверь, наступая на чьи-то ноги и расталкивая локтями тех, с кем ночью делились последним глотком кофе. Истошный крик продавщицы, прижатой к стене снесённым прилавком, разнёсся по всему магазину. Срочно подоспевший наряд милиции вытеснил толпу обратно на улицу. После этого продажу перенесли на служебную лестницу с мощными мраморными перилами и входом со дворар. 5 милиционеров стояли стеной у входа на лестницу, ещё 5 пытались навести хоть какой-то порядок в очереди, пуская народ по 10 человек, хотя реально протискивались все 40. Вокруг лестницы собралась огромная толпа, даже отдалённо не напоминающая очередь. Все просто протягивали над головой руки со 100 рублями и выкрикивали нужный размер. Ни о какой примерке, ни даже о том, чтобы просто развернуть и посмотреть товар, не могло быть и речи!
Когда я наконец-то получила такие долгожданные брюки, выбраться назад оказалось ещё сложнее, чем попасть: джинсы заканчивались, тогда как толпа только росла. У выхода уже собралась группа "счастливчиков", получивших джинсы не того размера и устроивших обменный пункт "не отходя от кассы". В сторонке плакала девушка и нервно курил парень, которым "повезло" ещё больше: деньги взяли у них, а брюки отдали в другие руки.
Выбравшись наконец из этого ада, я перевела дух, перекурила и помчалась к одному из центральных входов в магазин, чтобы в какой-нибудь примерочной побыстрее натянуть своё сокровище. Встречные смотрели на меня с улыбкой, которую я приписывала больше джинсам в моих руках, чем своей скромной персоне. И вот она, примерочная! Джинсы сидели на мне просто отлично! Я долго любовалась своим отражением в зеркале, несмотря на то, что меня постоянно поторапливали такие же жаждущие примерки счастливые обладатели. И только собравшись выходить, я поняла причину улыбок: размазанная помада, потёки туши под глазами и выбившиеся из причёски пряди волос, торчащие во все стороны, делали меня оригинальной и неповторимой, но всё-же никак не привлекательной.
И всё-равно этот день запомнился мне на всю жизнь. Пожалуй, больше никогда и ничего я не хотела так сильно, как иметь эти джинсы.
В один из таких месяцев решила и я подежурить у столичного ЦУМа. Дежурство началось ещё с 25 числа: каждое утро я мчалась к открытию магазина и целый день бродила вокруг него. Наконец к вечеру 29 числа пронёсся слух, что завтра будут в продаже настоящие джинсы фирмы Levi’s! С самого вечера под магазином начала собираться толпа, люди записывались в очередь, рисовали на руках номера. Милиционеры предприняли слабую попытку разогнать сборище, но под напором жаждущих дефицита еле успели унести ноги.
Ночь прошла довольно весело: у кого-то оказалась гитара, кто-то притащил из дома огромный термос с кофе и сухарики, у кого-то была припасена водочка - неплохая получилась тусовка. Все клялись друг другу в вечной любви и дружбе. Вечность закончилась с открытием магазина, когда все дружно ломанулись в открытую дверь, наступая на чьи-то ноги и расталкивая локтями тех, с кем ночью делились последним глотком кофе. Истошный крик продавщицы, прижатой к стене снесённым прилавком, разнёсся по всему магазину. Срочно подоспевший наряд милиции вытеснил толпу обратно на улицу. После этого продажу перенесли на служебную лестницу с мощными мраморными перилами и входом со дворар. 5 милиционеров стояли стеной у входа на лестницу, ещё 5 пытались навести хоть какой-то порядок в очереди, пуская народ по 10 человек, хотя реально протискивались все 40. Вокруг лестницы собралась огромная толпа, даже отдалённо не напоминающая очередь. Все просто протягивали над головой руки со 100 рублями и выкрикивали нужный размер. Ни о какой примерке, ни даже о том, чтобы просто развернуть и посмотреть товар, не могло быть и речи!
Когда я наконец-то получила такие долгожданные брюки, выбраться назад оказалось ещё сложнее, чем попасть: джинсы заканчивались, тогда как толпа только росла. У выхода уже собралась группа "счастливчиков", получивших джинсы не того размера и устроивших обменный пункт "не отходя от кассы". В сторонке плакала девушка и нервно курил парень, которым "повезло" ещё больше: деньги взяли у них, а брюки отдали в другие руки.
Выбравшись наконец из этого ада, я перевела дух, перекурила и помчалась к одному из центральных входов в магазин, чтобы в какой-нибудь примерочной побыстрее натянуть своё сокровище. Встречные смотрели на меня с улыбкой, которую я приписывала больше джинсам в моих руках, чем своей скромной персоне. И вот она, примерочная! Джинсы сидели на мне просто отлично! Я долго любовалась своим отражением в зеркале, несмотря на то, что меня постоянно поторапливали такие же жаждущие примерки счастливые обладатели. И только собравшись выходить, я поняла причину улыбок: размазанная помада, потёки туши под глазами и выбившиеся из причёски пряди волос, торчащие во все стороны, делали меня оригинальной и неповторимой, но всё-же никак не привлекательной.
И всё-равно этот день запомнился мне на всю жизнь. Пожалуй, больше никогда и ничего я не хотела так сильно, как иметь эти джинсы.
понедельник, 13 октября 2008 г.
Книжная лихорадка.
В СССР хорошие книги были в большом дефиците. Купить что-нибудь интересное можно было только в букинистическом магазине. Самый мой любимый магазин был в Киеве. Сколько часов я провела, роясь в завалах или выискивая глазами потенциального продавца! А сколько денег ушло на всё это! Самой большой моей наградой были сборник Бабеля в красивом бархатном переплёте и "Золотой телёнок" Ильфа и Петрова. Одно время я жутко завидовала продавцам этого отдела, даже мечтала занять их место. Это же сколько редких и интересных книг проходит через их руки!
Чуть позже книги можно было купить взамен сданной макулатуры: 10 - 15 кг. бумаги менялось на одну книгу. Вот когда пришлось сожалеть о том, что чуть раньше была такой рьяной пионеркой - вытаскивала из дома любой клочок бумаги, лишь бы наш класс занял первое место в соревновании! И всё-таки, насобирала на шеститомник М. Рида и семитомник В. Гюго. Но больше всего мне запомнилась лихорадочная беготня по соседям и знакомым в поисках макулатуры, когда в продаже появился двухтомник Булгакова! Ведь даже просто прочитать "Мастера и Маргариту" было не так просто: на маленькую затрёпанную книжку была огромная очередь в нашей школе, её передавали из рук в руки и держать у себя книгу можно было не больше 2-х дней.
Сейчас можно купить или скачать из Интернета любую книгу. Вот только почему-то радости от этого - никакой!
Чуть позже книги можно было купить взамен сданной макулатуры: 10 - 15 кг. бумаги менялось на одну книгу. Вот когда пришлось сожалеть о том, что чуть раньше была такой рьяной пионеркой - вытаскивала из дома любой клочок бумаги, лишь бы наш класс занял первое место в соревновании! И всё-таки, насобирала на шеститомник М. Рида и семитомник В. Гюго. Но больше всего мне запомнилась лихорадочная беготня по соседям и знакомым в поисках макулатуры, когда в продаже появился двухтомник Булгакова! Ведь даже просто прочитать "Мастера и Маргариту" было не так просто: на маленькую затрёпанную книжку была огромная очередь в нашей школе, её передавали из рук в руки и держать у себя книгу можно было не больше 2-х дней.
Сейчас можно купить или скачать из Интернета любую книгу. Вот только почему-то радости от этого - никакой!
четверг, 9 октября 2008 г.
Выборы
Снова в нашей стране выборы в Верховную Раду. Надоели уже эти ежегодные выборы хуже горькой редьки. Опять будут заваливать почтовые ящики кучей никому ненужной макулатуры, а с экранов телевизоров топить друг друга в дерьме и давать заведомо невыполнимые обещания.
То ли дело в СССР. Выбирать нужно было делать одного человека из одного и вариант ответа был только один - да. Мои родители очень любили выборы. На избирательных участках в этот день всегда "выбрасывали" дефицит: шпроты, копчёную колбасу, икру, апельсины. А однажды мама принесла даже кокос и ананас! Только проголосовать нужно было пораньше. После штурма торговых точек никто не расходился: в буфете тоже можно посидеть и полакомиться пирожными, бутербродами с икрой и осетриной и другими деликатесами. Заодно и встретиться со старыми знакомыми и продолжить празднование такого значительного события у кого-то дома, только уже с горячительными напитками.
Оно и понятно: раз в пять лет - это праздник, а вот ежегодно - это идиотизм. Надоело!!!
То ли дело в СССР. Выбирать нужно было делать одного человека из одного и вариант ответа был только один - да. Мои родители очень любили выборы. На избирательных участках в этот день всегда "выбрасывали" дефицит: шпроты, копчёную колбасу, икру, апельсины. А однажды мама принесла даже кокос и ананас! Только проголосовать нужно было пораньше. После штурма торговых точек никто не расходился: в буфете тоже можно посидеть и полакомиться пирожными, бутербродами с икрой и осетриной и другими деликатесами. Заодно и встретиться со старыми знакомыми и продолжить празднование такого значительного события у кого-то дома, только уже с горячительными напитками.
Оно и понятно: раз в пять лет - это праздник, а вот ежегодно - это идиотизм. Надоело!!!
понедельник, 6 октября 2008 г.
1Мая.
Я всегда особенно любила 1 мая. Потому что к этому празднику мама обязательно заказывала у портнихи новые платья себе и мне: в магазинах особого выбора не было. Потому что в наш городок к празднику привозили настоящее "Эскимо" на палочке, тогда ещё в виде перевёрнутого стаканчика. Потому что после демонстрации родители обязательно уезжали с друзьями на маёвку, а мы с братом могли приводить друзей и веселиться до позднего вечера. Или тоже поехать куда-нибудь на природу, не отчитываясь куда и кем едем - главное, вернуться раньше родителей. Потому что из окон нашей квартиры видна трибуна, на которой будут стоять все высокопоставленные лица нашего города и с самого раннего утра духовой оркестр играет марши и иногда вальсы. Потому что сколько я помню себя, но в этот день почему-то всегда было тепло и солнечно.
Но некоторые моменты всё же отравляли жизнь в старших классах средней школы: участие в демонстрациях. Почему-то особенно запомнилась самая первая в 8 классе. Тогда колонна девушек должна была идти в коротких белых юбочках и размахивать цветущими веточками яблони. "Цветущие веточки" мы делали на уроке труда из обрезанных в школьном саду веток и папиросной бумаги, а юбки шились дома и длина их утверждалась классным руководителем. А чтобы мы самовольно не укорачивали их, на обратной стороне классный руководитель ставила свою подпись впритык к линии подгиба. И упаси Бог, если бы эта подпись сдвинулась хоть на миллиметр!
Но самое страшное начиналось дней за 10 до праздника - репетиции предстоящей демонстрации. Нас каждое утро гоняли по школьному стадиону колонной, а директор в рупор кричал лозунги, на которые нужно было отвечать дружным "ура!". И почему-то отвечали все, кроме нашей группы. Вот идём мы первый круг, директор кричит: "Слава советским девушкам - светлому будущему!" Тишина. Проходим ещё 1 круг, и новый лозунг: "Слава советским девушкам - будущим строителям коммунизма!" Опять мёртвая тишина. Пока обходим следующий круг, классный руководитель читает нам мораль и пугает всеми возможными последствиями, вплоть до оставления на второй год. Ей удалось запугать нас настолько, что как только директор выдал следующий лозунг проходящим впереди учителям: "Слава советским женщинам - передовикам производства!", наша группа дружно отозвалась громогласным "ура!" Что было дальше - описать трудно! Идущие вслед за нами мальчики просто упали на землю, держась за животы, учителя и директор побагровели от попыток удержать смех, а классный руководитель только и смогла, что сказать нам: "Так вот почему вы на девушек не реагировали?! Завтра всем принести справки от гинеколога!"
В последующие годы мы кричали "ура!", как только произносилось слово "девушкам" - даже не дослушав окончания лозунга.
Но некоторые моменты всё же отравляли жизнь в старших классах средней школы: участие в демонстрациях. Почему-то особенно запомнилась самая первая в 8 классе. Тогда колонна девушек должна была идти в коротких белых юбочках и размахивать цветущими веточками яблони. "Цветущие веточки" мы делали на уроке труда из обрезанных в школьном саду веток и папиросной бумаги, а юбки шились дома и длина их утверждалась классным руководителем. А чтобы мы самовольно не укорачивали их, на обратной стороне классный руководитель ставила свою подпись впритык к линии подгиба. И упаси Бог, если бы эта подпись сдвинулась хоть на миллиметр!
Но самое страшное начиналось дней за 10 до праздника - репетиции предстоящей демонстрации. Нас каждое утро гоняли по школьному стадиону колонной, а директор в рупор кричал лозунги, на которые нужно было отвечать дружным "ура!". И почему-то отвечали все, кроме нашей группы. Вот идём мы первый круг, директор кричит: "Слава советским девушкам - светлому будущему!" Тишина. Проходим ещё 1 круг, и новый лозунг: "Слава советским девушкам - будущим строителям коммунизма!" Опять мёртвая тишина. Пока обходим следующий круг, классный руководитель читает нам мораль и пугает всеми возможными последствиями, вплоть до оставления на второй год. Ей удалось запугать нас настолько, что как только директор выдал следующий лозунг проходящим впереди учителям: "Слава советским женщинам - передовикам производства!", наша группа дружно отозвалась громогласным "ура!" Что было дальше - описать трудно! Идущие вслед за нами мальчики просто упали на землю, держась за животы, учителя и директор побагровели от попыток удержать смех, а классный руководитель только и смогла, что сказать нам: "Так вот почему вы на девушек не реагировали?! Завтра всем принести справки от гинеколога!"
В последующие годы мы кричали "ура!", как только произносилось слово "девушкам" - даже не дослушав окончания лозунга.
воскресенье, 5 октября 2008 г.
Первые сигареты
Жизнь в маленьком районном городке не отличалась разнообразием, наверное, поэтому мы начинали курить лет с 13 - 15. Ещё бы! Сразу столько занятий появляется! Во-первых, купить сигареты. В городке, где твоя мама учит детей своих первых учеников, где 2 - 3 магазина на район и все друг друга знают, - это большая проблема. Продавщица знает, что отец курит "Беломор", и потому подозрительно переспрашивает, кому это я беру сигареты: уж не брату ли? Мужественно вру, что соседу. После пятого раза продавщица интересуется у матери, кто это из соседей курит такие "дорогие" сигареты аж по 30 копеек пачка. А мы тогда курили "Пегас" или "Экспресс" в мягкой упаковке - другие в нашем захолустье появлялись редко.
Если кто-то из компании ездил в другой город, обязательно привозил оттуда "крутые" сигареты в настоящих твёрдых пачках - "Золотое руно" или "Яву" с чёрным фильтром. Для такого праздника полагалось выпить бутылочку вина - "Портвейна" или "Плодово-ягодного". И вот 10 - 15 человек собирались в заброшенном доме или в школьном парке, курили, вели разговоры за жизнь, потягивая отвратительного качества вино, мечтали о том, чтобы занять достойное место в жизни. И ведь все до единого стали если не великими, то вполне успешными людьми.
Когда нам не удавалось купить сигарет, мы с подружкой крали их у родителей из закрытых! пачек: "Беломор" у моего папы вытянуть было раз плюнуть, а вот "Шипку" у отца подружки - тут нужна была виртуозная техника, упрямство и терпение.
Во-вторых, была большая проблема в том, куда спрятать пачку сигарет и как занести её в квартиру. И ещё: чем закусить после курения - жвачка тогда была большой редкостью, а леденцы не всегда завозили в нашу тьмутаракань.
В-третьих, проблема была ещё и в том, где покурить, особенно днём: каждый взрослый считал своим долгом подсмотреть и наябедничать родителям. Эх! А ещё нас учили, что подглядывать и ябедничать нехорошо, Павлика Морозова в пример ставили... А сами!
Вот так и росли мои сверстники - отличники и активисты в школе, и "хулиганы" и "бандиты" - вне её.
Если кто-то из компании ездил в другой город, обязательно привозил оттуда "крутые" сигареты в настоящих твёрдых пачках - "Золотое руно" или "Яву" с чёрным фильтром. Для такого праздника полагалось выпить бутылочку вина - "Портвейна" или "Плодово-ягодного". И вот 10 - 15 человек собирались в заброшенном доме или в школьном парке, курили, вели разговоры за жизнь, потягивая отвратительного качества вино, мечтали о том, чтобы занять достойное место в жизни. И ведь все до единого стали если не великими, то вполне успешными людьми.
Когда нам не удавалось купить сигарет, мы с подружкой крали их у родителей из закрытых! пачек: "Беломор" у моего папы вытянуть было раз плюнуть, а вот "Шипку" у отца подружки - тут нужна была виртуозная техника, упрямство и терпение.
Во-вторых, была большая проблема в том, куда спрятать пачку сигарет и как занести её в квартиру. И ещё: чем закусить после курения - жвачка тогда была большой редкостью, а леденцы не всегда завозили в нашу тьмутаракань.
В-третьих, проблема была ещё и в том, где покурить, особенно днём: каждый взрослый считал своим долгом подсмотреть и наябедничать родителям. Эх! А ещё нас учили, что подглядывать и ябедничать нехорошо, Павлика Морозова в пример ставили... А сами!
Вот так и росли мои сверстники - отличники и активисты в школе, и "хулиганы" и "бандиты" - вне её.
Субботник
Тёплый осенний денёк. Соседи из нашего дома собираются, чтобы навести порядок во дворе. В доме всего 14 квартир, никто никого не заставляет выходить на уборку, но желающих пропустить это мероприятие не находится. Все дружно сгребают опавшие листья, подметают, подбеливают деревья и бордюры. Аромат цветущих на клумбе хризантем смешивается с запахом чуть прелых листьев, свежей извести, и арбузов, которыми все утоляют жажду на дворовом столике. Листья сносятся в огромную кучу в углу двора – мы, дети, с нетерпением ожидаем конца уборки, когда зажгут этот огромный костёр и можно будет печь картошку и жарить сало, нанизанное на палочки.
Наконец уборка подходит к концу, кто-то из соседей ставит варить огромную кастрюлю картошки в мундирах, кто-то бежит в магазин за селёдкой, остальные выносят во двор, у кого что есть - начинается праздник нашего двора. Темнеет. Взрослые, выпив по рюмке – другой, наконец-то зажигают листья, а мы безуспешно пытаемся отогнать детей из соседних дворов, беззастенчиво посягающих на наш костёр. Это наш праздник, пусть сами убирают свои листья и жгут!
А тем временем во двор выносится проигрыватель, и под любимую всеми песню в исполнении Ободзинского «Эти глаза напротив» начинаются танцы. Взрослые перестают обращать внимание на детей, мы делаем, что хотим: жарим сало, печём картошку, а потом едим её, полусырую, обугленную, но такую вкусную! И рыщем по округе в поисках топлива для костра. Одна девочка вынесла из дому несколько томов БСЭ, чем очень обрадовала всю толпу, но за что потом, когда об этом узнали родители, неделю не могла сидеть. Ребята постарше покуривают, укрывшись за спинами выстроенных в ряд малышей. Соседи из других дворов завистливо поглядывают на такое веселье, мужики лихорадочно придумывают повод подойти. Праздник разгорается, подтягиваются люди из других дворов, а поскольку выпивка подходит к концу, радуются каждому, пришедшему с бутылкой. Кто-то выносит ещё один стол. Никто не обращает внимания на вечернюю прохладу.
А тем временем дети, уставшие, перемазанные сажей, сами укладываются спать, кто у кого захочет – родителям не до нас! Мы засыпаем под громкий смех и песни Майи Кристалинской, Клавдии Шульженко и Муслима Магомаева, довольные и счастливые. И с нетерпением ждём следующей осени.
Наконец уборка подходит к концу, кто-то из соседей ставит варить огромную кастрюлю картошки в мундирах, кто-то бежит в магазин за селёдкой, остальные выносят во двор, у кого что есть - начинается праздник нашего двора. Темнеет. Взрослые, выпив по рюмке – другой, наконец-то зажигают листья, а мы безуспешно пытаемся отогнать детей из соседних дворов, беззастенчиво посягающих на наш костёр. Это наш праздник, пусть сами убирают свои листья и жгут!
А тем временем во двор выносится проигрыватель, и под любимую всеми песню в исполнении Ободзинского «Эти глаза напротив» начинаются танцы. Взрослые перестают обращать внимание на детей, мы делаем, что хотим: жарим сало, печём картошку, а потом едим её, полусырую, обугленную, но такую вкусную! И рыщем по округе в поисках топлива для костра. Одна девочка вынесла из дому несколько томов БСЭ, чем очень обрадовала всю толпу, но за что потом, когда об этом узнали родители, неделю не могла сидеть. Ребята постарше покуривают, укрывшись за спинами выстроенных в ряд малышей. Соседи из других дворов завистливо поглядывают на такое веселье, мужики лихорадочно придумывают повод подойти. Праздник разгорается, подтягиваются люди из других дворов, а поскольку выпивка подходит к концу, радуются каждому, пришедшему с бутылкой. Кто-то выносит ещё один стол. Никто не обращает внимания на вечернюю прохладу.
А тем временем дети, уставшие, перемазанные сажей, сами укладываются спать, кто у кого захочет – родителям не до нас! Мы засыпаем под громкий смех и песни Майи Кристалинской, Клавдии Шульженко и Муслима Магомаева, довольные и счастливые. И с нетерпением ждём следующей осени.
Подписаться на:
Сообщения (Atom)
